Мера терпения.

Мера терпения Есть на земле места, где перемычки между нашим миром и тем миром, в котором решаются наши судьбы, особенно тонки. Когда-то существовали просто открытые ворота – Храм, куда мог придти человек, чтобы напрямую обратиться к Вс-вышнему. Сегодня этих ворот нет, но праведность наших предков, что молились на этом месте из поколения в поколение,придает нашим молитвам, произнесенным здесь сегодня, особенную легкость в достижении престола Всевышнего. Возможно именно поэтому те, кто хочет физически или духовно уничтожить наш народ, не дают нам молиться на Храмовой горе. Другими такими местами являются могилы праведников. Здесь трамплином для наших молитв служат благие дела наших мудрецов или праотцев. Великим праведником среди патриархов был Йосеф, сын Яакова. Может, именно поэтому интифада Аль-Акса осенью 2000 года началась с захвата его могилы, может, именно поэтому с такой яростью арабы набросились на нее, а наше тогдашнее руководство с такой легкостью, вопреки всем договоренностям, ее отдало. И есть такое время в году, когда наши просьбы к Вс-вышнему и молитвы о прощении особенно действенны. Это прежде всего месяц элуль, когда "Царь из дворца выходит в поле, чтобы выслушать своих подданных". И это Десять дней раскаяния, в которые мы просим Вс-вышнего смягчить уже вынесенный нам в Рош Ашана приговор. Понятно, насколько важно именно в этот особый период оказаться именно в этом особом месте! Поэтому, когда я узнал, что в ночь на 12 сентября можно принять участие в поездке на могилу праведника Йосефа и участвовать в коллективном чтении "Слихот", покаянных молитв, для меня не было вопросов ехать или не ехать. Тем более, что у меня с этим местом связь особая. В 1993 году, приехав в Израиль, я поселился в Элон Море, ишуве над Шхемом. Оттуда до ешивы "Од Йосеф Хай", расположенной прямо рядом с могилой Йосефа, езды было ровно пять минут, и каждый вечер мы с ребятами из ишува учились в том же здании, где стояла гробница, только в соседнем помещении. Потом были соглашения в Осло, передача Шхема арабам, но по всем соглашениям "Кевер Йосеф" оставалась в наших руках. Осенью 2000 началась интифада Аль-Акса. Гробница Йосефа стала первый мишенью наших партнеров по мирному процессу. Они взяли ее штурмом, при этом солдат-друз, который был ранен при защите ее, истек кровью и умер. Барак, правивший тогда Израилем, мог отправить для спасения его наши танки стоявшие в пятистах метрах, но побоялся международной княгини Марьи Алексеевны. Захватив гробницу, партнеры, вооружившись кирками, тут же стали ее разрушать. Когда об этом стало известно у нас в поселении, рав Гиллель Либерман, посвятивший жизнь ешиве "Од Йосеф Хай", как был, в талите (дело было в субботу), без оружия, пошел защищать своего друга, Йосефа-праведника. До гробницы он не дошел – был растерзан по дороге. С тех пор гробница была на израильские деньги восстановлена. Но евреев туда не пускают – только раз в несколько месяцев по особому разрешению палестинских властей, еще раз подчеркну, не имеющих на нее никаких прав. Паломников, пытающихся проникнуть на святое место неофициально, без всяких разговоров убивают – кого из- за угла, а кого – прямо на блокпосту, как это сделали палестинские охранники с Бен- Йосефом Ливнатом, жителем Элон Море, племянником Лимор Ливнат. А чего стесняться? Евреи утрутся. Вот теперь как раз такой исключительный случай, когда нам разрешают ехать в то место, что нам принадлежит. Поездку организовал "Маханаим", Центр еврейского образования на русском языке. Техническую сторону на себя взяла Татьяна Климовицкая, а "духовную" – блистательный рав Эли Тальберг из Кармиэля. Мы выехали из Хайфы. Автобус был набит битком. В подавляющем большинстве – русскоязычные. Очень много женщин. По дороге рав Тальберг рассказывает о гробнице Йосефа. Потом наступает тишина. Кто-то просматривает тексты молитв, кто-то составляет списки тех, кто заказал ему молитву в святом месте. О чем в эти дни, в дни раскаяния, молятся евреи? Сейчас, между Рош Ашана и Йом Кипуром, окончательно решается судьба мира на весь год, вот за весь мир мы и молимся. Время, которое отведено трем тысячам евреев, раз в несколько месяцев приезжающих в святое для них место, с половины третьего утра и до пяти. Расщедрились партнеры. А евреи утерлись. Когда-то мы ездили сюда на машине, и ни нам, ни арабам не приходило в голову конфликтовать друг с другом. Теперь мы подъезжаем к родным для меня местам под вооруженной до зубов охраной, и оказываемся в хвосте вереницы автобусов. Выгружаемся и под почетным конвоем солдат и ЯСАМников (это наш ОМОН) маршируем к тем воротам, в которые я столько раз входил. Я смотрю на родное мне место... Главное – удержать слезы! Какие страшные перемены! Какое запустение! Нет, старый друг, ты еще жив, но что с тобой сделали! Наверно так выглядит человек, которого измордовали и бросили на дороге, переломав ему кости. ...А в помещении на подступах к гробнице весело. Народ все прибывает. Кого тут только нет – и широкоплечие поселенцы и меланхоличные харедим, и веселые солдаты в вязаных кипах и без, и еще уйма религиозной и нерелигиозной публики, которая приехала сюда среди ночи по одной-единственной причине – евреи. Это нас здесь и объединяет. Несмотря на дичайшую тесноту, никто никому не наступает на ноги, люди друг другу улыбаются. Те, кто сумел оказаться у могилы, твердо соблюдает правило – протиснулся – быстро помолись и уступи место следующему. Поэтому все время наблюдается какое- то движение в обе стороны. А я ведь помню, как когда-то люди часами стояли у гробницы Йосефа, изливая Вс-вышнему свою боль, исповедуясь и умоляя. С одной стороны горько видеть, что евреи лишены такой возможности, с другой – отрадно, что религиозный экстаз не вступает в противоречие с любовью к ближнему. Посреди зальчика стол с угощением – всякие сладости, даже вино есть – подходи, бери. Обязательно подойду, только помолюсь сначала. Пристраиваюсь к группе мечтательных пацанов в вязаных кипах и задумчивых (или просто заспанных) взрослых в головных уборах самых разных цветов и форматов. Они уже прочли больше половины сегодняшней порции слихот, но меня привлек звук шофаров, в которые двое бородачей дуют всякий раз, как звучит "Г-сподь, Г-подь... Прости нашу вину и наш грех и возьми нас к себе в удел!" Пронзительный стон шофара, призванный пробудить Его милосердие... и наше тоже. А дальше идет по нарастающей. "...И будете искать там Г-спода, Б-га вашего... всем сердцем вашим, всей душою вашей". У меня понемногу наступает состояние, к которому призывал поэт: "Давай, брат, отрешимся! Давай, брат, воспарим!" "И приведу Я их к моей Святой горе, и возвеселю их в Храме, где молятся мне; ибо Храм Мой будет назван Домом молитвы для всех народов"... Только вот все ли народы спешат в этот Дом? Не успеваю я сказать "амен", как к нам подлетает гигант-ЯСАМник в черной форме и кричит: "Все срочно выходим! В городе волнения! Все по автобусам!" Вот тебе и помолились. Нам еще повезло. Тем, кто приехал после нас (таких, правда, немного, наш автобус в веренице один из последних) вообще не успели приблизиться к гробнице. Евреи наспех "домаливаются" на ходу. Разбредаемся по автобусам и двигаемся в путь. С какой ненавистью глядят на нас во тьме серые стены этого города – города, по которому я когда-то свободно ездил и жителям которого никогда не желал зла. Мы приехали сюда не устраивать демонстраций, не захватывать чью-то землю и не разрушать чьи-то дома. Мы приехали молиться, как ездим к Стене плача или в Умань на могилу рабби Нахмана, как христиане ездят в Иерусалим к своим святыням, а мусульмане – в Мекку. На следующий день СМИ сообщили как было дело. Десятки молодых арабов бросали камни и бутылки с зажигательной смесью в военных и израильтян, следовавших к гробнице Йосефа. Рано утром палестинский араб открыл огонь по израильским военным, охранявшим подходы к гробнице Йосефа в Шхеме.Ответным огнем нападавший был ранен. Никто из израильтян не пострадал. Раненый террорист был доставлен под охраной в больницу "Бейлинсон" в Петах-Тикве. Его состояние, по оценкам врачей, от средней тяжести до тяжелого.По предварительным данным, террорист стрелял из самодельного пистолета. Информация уточняется. Попробую уточнить информацию. Не думаю, что паломников чем-то забрасывали. Я ведь был там и видел – на всем пути следования из автобусов к гробнице Йосефа не было ни одного араба. Что до солдат, то, очевидно, атакам подвергалось внешнее оцепление. А насчет того, что никто из израильтян не пострадал, надеюсь, что это все же не так. Неужели мы настолько оскотинились, что не страдаем оттого, что бандиты незаконно захватывают наши святыни, милостиво позволяют нам изредка посещать их и тут же заставляют бежать, поджав хвосты? Неужели никто не страдает оттого, что армия, одержавшая величайшие победы в истории, драпает перед обладателями бутылок с бензином и самодельных пистолетов? Впрочем, армия тут не виновата – виноваты политики, которые связали ей руки из страха перед грозным "Ну-ну-ну!" с Запада. Только вот тех, кто себя не уважает, Запад тоже уважать не будет. В тот же день пришло сообщение – на женском форуме ЕЭС в Париже представительница Палестины полила грязью Израиль, а когда наша Софья Ландвер, попыталась ответить, ей попросту отключили микрофон. А когда она после этого вышла, хлопнув дверью, никого это не трясануло. И, разумеется, никаких протестов от нашего правительства. Вот так! Куда мы катимся? Какие несчастья мы заслужили в будущем году, если уж речь идет о просьбах смягчить выносимый нам приговор? И не напишет ли о сегодняшнем Израиле какой-нибудь будущий Карамзин:" Жалеть о нем не должно: Он стоил лютых бед несчастья своего, Терпя, чего терпеть без подлости не можно!"