Нас заметили. О "детском" восхождении на Храмовую гору

‎ НАС ЗАМЕТИЛИ ‎ Когда разведчики, посланные Моше осмотреть землю ханаанскую, вернулись ‎в стан, они с ужасом рассказывали о том, что земля та населена великанами, ‎которые настолько могучи, что на разведчиков внимания не обращали. ‎‎«Кузнечиками были мы в их глазах, и такими же были мы в своих глазах!» ‎Только один из них, Иошуа бен Нун, смог найти в ситуации хорошую сторону. ‎‎«Так ведь благодаря этому мы смогли беспрепятственно собрать информацию и ‎вернуться в стан целыми и невредимыми!»‎ ‎ Этот мидраш (только с точностью до наоборот — сейчас поймете, почему) ‎вспомнился мне в среду 10 июля, когда я принял участие в восхождении на ‎Храмовую гору, организованном обществом «Место встречи». Общество ‎возглавляется моими друзьями, Меиром и Анной Антопольскими.‎ Это было второе в моей жизни участие в таком священодействии. В первый раз я ‎поднимался на Храмовую гору три года назад, точнее 31 августа 2010. Дату эту ‎помню так хорошо, потому что, спустившись, мы встретили Ицака Имаса, ‎человека, смыслом жизни которого стала борьба за то, чтобы как можно больше ‎евреев смогло и захотело приходить туда, где находится их главная святыня. Мой ‎друг сфотографировал Ицхака, и снимок этот оказался последним в жизни ‎‎«сталкера Храмовой горы» - вечером того же дня, подъезжая к Хеврону Ицхак и ‎Тали Имасы были расстреляны из встречной машины.‎ ‎ На дорогах Иудеи и Самарии в те дни, как и всегда, было жарко, а вот здесь, ‎на Храмовой горе, было тихо. Нашу небольшую группку сопровождал ‎улыбчивый полицейский. Толпы встречных арабов смотрели сквозь нас. ‎‎«Кузнечиками были мы в их глазах...»‎ ‎ Теперь же, миновав очередь возмущающихся мне в спину иностранцев, я ‎поднимаюсь на пропускной пункт, где уже толпится наша группа в ожидании ‎меня, опоздавшего, и с удивлением вижу, что там собралось не меньше ‎пятидесяти человек (впоследствии уточнилось - пятьдесят два), и что ‎русскоязычные паломники под командой Меира составляют около трети этой ‎группы. И еще одна вещь вызывает мое уже даже не удивление, а изумление. ‎Восхождение было объявлено как детское, и, действительно, козявок здесь уйма, ‎причем решительно всех возрастов, но они какие-то неправильные козявки —два ‎десятка израильских ребятишек вместе — это же должен быть такой гвалт, что ‎стоящую рядом Стену плача должна была бы постичь участь ее иерихонской ‎коллеги! Но нет - дети ведут себя до неприличия тихо. ‎ ‎ Мои раздумья прерывает вопрос одного из охранников: «Тфилин, таллит ‎есть?» «Конечно, есть, - отвечаю. - Я потом пойду к Котелю молится». «Тогда вон ‎отсюда!» - вежливо заявляет полицейский. «А где я могу их оставить?» - ‎спрашиваю. «Ничего не знаю, це ахуца!» Еще двое стражей порядка ‎присоединяются к мнению предыдущего оратора, и лишь один показывает на ‎шкаф, стоящий перед пропускным пунктом - «Вон туда положи...» Я снова ‎выхожу к иностранцам, которые, судя по взглядам, мысленно на всех языках ‎матерят этих евреев, которые проходят вне очереди, и прячу в уже основательно ‎набитый шкаф свои предеты культа. «И сумку туда же!», - орет один из ‎полицейских с какой-то беззаветной яростью.‎ ‎ Я втискиваю сумку между чьими-то пакетами и вновь предстаю пред аргусами. ‎ ‎«На Храмовой горе не молиться! Не есть! Не пить!» - рычит полицейский, глядя ‎на меня с такой ненавистью, будто я уже совершил все эти страшные ‎преступления. Три года назад ничего подобного не было. Все было мягче, ‎спокойнее. Но вот, наконец, инструктаж окончен, и я присоединяюcь к ‎истомившимся своим. Мы двигаемся ввысь,и нас плотным кольцом окружают ‎менты. Операция «Восхождение» началась! Шагаем, теряясь в догадках обычный ‎это конвой или почетный. То бишь, охраняет ли он нас или от нас. И, ‎соответственно, кто мы — зэки или ВИП-фигуры.‎ ‎ Мы выходим на уже знакомую мне по прошлому разу большую площадку ‎между стеной и главными мечетями. Площадка очень большая — целое поле. ‎Сегодня на этом поле группами сидят арабы и арабки. При нашем появлении они ‎начинают что-то энергично скандировать.‎  ‎«Аллах акбар» тут часто прослушивается, - говорит Меир, - а вот «итбах ‎эль ихуд» я пока не слышал. Вообще эти ребята уже год как здесь ‎собираются в то время, которое отведено евреям. Евреи могут пониматься ‎только с восьми до девяти утра — время, когда у арабов нет молитв. ‎Говорят, этим, что здесь, хорошо платят.‎ ‎ Его слова тонут в реве со всех сторон. Некоторые господа и дамы — ‎последние все в хиджабах — в экстазе вскакивают с мест и кричат в нашу сторону ‎что-то очень приятное. Но в нашу сторону никто не движется.‎ ‎ - А раньше подскакивали к нам и визжали нам прямо в лицо. Полиция это ‎прекратила.‎ ‎ Значит, нас полиция охраняет. Но только ли нас? Словно в ответ на это, ‎полицейские начинают подгонять нас, приговаривая, «Быстрее, работАй! ‎Быстрее, хевре!» Почему-то по ассоциации вспомнилось, как в семидесятых в ‎Москве на кремации одного из наших родственником (у нас, нерелигиозных, все ‎умершие родственники кремировались) распорядитель в форме торопил нас ‎окриками «Веселее, товарищи, веселее!» ‎ ‎ Так что от нас Храмовую гору тоже охраняют, следят за тем, чтобы мы не ‎слишком на ней задерживались. К тому же среди наших стражей имеются и ‎арабы. Один в прямо смысле дышит в спину, другой скачет перед нами по ‎парапету, на каждым шагу нас фотографируя. Очевидно, на добрую память.‎ ‎ Не выдержав, спрашиваю:‎  Меир, а что они так суетятся?‎  Так ведь нас теперь много приходит. Вот они и нервничают. ‎  И арабы и полиция?‎  Ну да...‎ ‎ Арабы это ясное дело. Ну, а полиция? Конечно же она не сочувствует арабам. ‎Просто больно хлопотно, когда привыкли, что приходят горстки, а тут вдруг ‎стали приходить толпы. ‎  Уследить за такой оравой невозможно, - комментирует Меир. - Да и никто ‎не пытаются. Главное, сидуры не вынимать и не кричать «Шма Исраэль». А ‎что ты там шепчешь, это уже никого не волнует. ‎ ‎ Это действительно нечто новое. Ведь совсем недавно Фейглина загребли за то, ‎что он на Храмовой горе шевелил губами. Только вот действительно ли совсем никого не волнует, молимся мы или нет? Минут через десять мы оказываемся ‎напротив Святая Святых, и Меир призывает всех сосредоточиться и здесь, у ‎эпицентра встречи Неба и земли, помолиться за весь мир, за еврейский народ и за ‎нас. Глядя на арку, за которой вырастает незримый Ковчег Завета, я прошу Вс-‎вышнего, чтобы он привел на землю Машиаха, чтобы он сорвал планы раздела ‎нашей земли, раздела Иерусалима, выселения евреев из их домов, чтобы он отвел ‎от нас ядерный удар и угрозу большой войны... Дальше идут личные просьбы.‎ ‎ А араб в штатском прыгает вокруг меня, смотрит, как я шевелю губами, как ‎кланяюсь, как поднимаю глаза к небу. Смотрит с возмущением, но ничего не ‎говорит. ‎ ‎ Мы продолжаем обход. Проходим мимо ворот Шушан, «Сузских» ворот или, ‎как арабы их называют «Врата Милосердия»). Поскольку имеется ‎предсказания,что, когда в назначенный час через них войдет Машиах, арабы их ‎еще в XVI веке заботливо замуровали, а чтобы и пророк Элиягу, являющийся ‎коэном, не прошел и не возвестил о приходе машиаха, разместили перед ‎воротами кладбище. Ох, боюсь, когда труба пропоет, не поможет им этот ‎нопасаран! ‎ ‎ Проходим вдоль стен, в основании которых лежат прямоугольные каменные ‎глыбы времен Ирода (Гордуса). Обходим со всех сторон мечеть под названием ‎Купол Скалы с ее уродливой позолоченной лысиной и стенами, украшенными ‎изумительной тонкой росписью, которой находиться бы где-нибудь в другом ‎месте, никого не трогать и починять примус.‎ ‎ Наша юная поросль (восхождение все-таки детское) с достоинством, по-‎взрослому оглядывает все вокруг, очевидно не сомневаясь, что это их будущие ‎владения, а для кое-кого из них и будущее место работы. Поглядывает на нас с ‎некоторым сожалением, мы, мол, точно доживем, а вот вам — дай-то Б-г!‎ ‎ Подобное высокомерие во взорах будущих несомненных победителей ‎вызывает у арабов особую ярость, но — увы! - бессильную. ‎  Они ничего не могут с нами поделать, - комментирует Меир. - Потому и ‎злятся.‎ ‎ Эта ключевая фраза точно определяет разницу между тем, что есть сейчас и тем, ‎что было три года назад. Нас заметили. Сбывается мечта Ицхака и Тали Имасов ‎‎— да отмстит Г-сподь их кровь и да будет благословенна память праведников! ‎Мы перестали быть пренебрежимой величиной. Мы больше не кузнечики.‎ P.S. Очерк был написан вечером 10 июля, а 11-го радиостанция «Голос Израиля» ‎сообщила, что полиция закрыла Храмовую гору в связи со стычками между ‎еврейским и арабским населением. Согласно сообщению, «Конфликт начался ‎после того, как при входе на Храмовую гору был задержан араб, отказавшийся ‎предъявить документы. После этого мусульмане стали бросать из мечети ‎пластиковые стулья в сторону группы молящихся евреев. Полиция ‎предупреждает, что будет немедленно и жестко реагировать на любые нарушения ‎порядка в Старом городе».‎ ‎ ‎ ‎ ‎

Прислано по e-mail'у

Я спросил несовершеннолетнюю дочь своих друзей, кем бы она хотела быть, когда вырастет. Она сказала, что хотела бы когда-нибудь стать Президентом Соединённых Штатов Америки. Оба счастливых родителя, либеральные демократы, присутствовавшие при разговоре, с гордостью переглянулись. Я спросил девочку: 'Хорошо, допустим ты стала Президентом, что бы ты сделала в первую очередь?' Она ответила: 'Первым делом я бы предоставила пищу и жильё всем бездомным'. 'Чудесно, - согласился я, - весьма достойная цель! Но вовсе не обязательно ждать того времени, когда ты станешь Президентом. Можно уже сейчас начать действовать в соответствии с твоим планом. Приходи ко мне в дом, выполи сорняки в саду, постриги траву на лужайке, подмети двор, и я заплачу тебе пятьдесят долларов. Тогда ты сможешь пойти к лавке, возле которой валяется один из бездомных, и вручить ему свои $50 на покупку еды или для сбережений в счёт покупки будущего дома'. Она надолго задумалась. Её мать смотрела на меня так выразительно, что я не берусь истолковывать её взгляд. В конце концов девочка подняла глаза и спросила: 'Почему бы тогда этому бездомному самому не прийти к вам домой и не сделать эту работу - тогда вы бы прямо ему и заплатили эти 50 долларов?' Я ответил: 'Добро пожаловать в ряды консерваторов, дочка!' Её родители до сих пор со мной не общаются...".

Прислано по e-mail'у

AНЕКДОТ ДЛЯ ИЗРАИЛЬТЯН- И НЕ ТОЛЬКО В израильском роддоме перепутали детей ультрарелигиозного еврея, палестинского араба, поселенца и жителя северного Тель-Авива, активиста движения "За мир". Начали разбираться: сначала ультрарелигиозный - подошел к детям и начал читать Тору. Глядь - один ребёнок ручки тянет. Папа забирает его. Дальше очередь араба, он кричит: - Смерть Израилю! Смотрит, ребёнок заулыбался. Забирает сына. Далее поселенец подходит и, ни слова не говоря, забирает одного из оставшихся детей. Житель северного Тель- Авива: - А почему это ты забираешь его? Откуда ты знаешь, что он твой? Поселенец: - А потому, что, когда араб сказал: "Смерть Израилю", мой кулачки сжал, а твой обосрался!

Александр Казарновский ‎ МЫ ВОТ СМОТРИМ НА ИЗРАИЛЬ ‎ Приятно поговорить с умным человеком. Еще приятнее поговорить с очень ‎умным человеком. А мне недавно довелось разговаривать с таким умным ‎человеком, что просто наслаждение.‎ ‎ Разговор этот протекал в прохладном кафе в Яфо в двустах метрах от пляжа, ‎где солнце покрывало позолотой бесчисленные тела купальщиков, а море ‎добавляло лазури, чтобы разнообразить пейзаж. Мой собеседник Станислав ‎Юрьевич Хурумов, кандидат филологических наук, доцент кафедры ‎политических и общественных коммуникаций на факультете государственного ‎управления РАНХИГС (Российской Академии Народного Хозяйства И ‎Государственной Службы). Факультет этот сравнительно молодой — он был ‎создан в 2009 году. ‎  С самого начала, - рассказывает Станислав Юрьевич, - мы поставили перед ‎собой задачу «гуманитаризировать» управленцев.‎  ‎?‎  У нас много часов отводится на изучение истории, а также культуры речи. ‎Дело в том, что вчерашние школьники часто приходят к нам, не умея ‎грамотно читать и даже грамотно говорить. Так что наши курсы смело ‎можно назвать реанимационными. Кроме того у нас есть курс «критическое ‎мышление». Учим ребят правильно читать и интерпретировать тексты. ‎Вообще пытаемся привить американскую систему обучения — сначала ‎освоение общекультурного материала, а затем уже дифференциация. Наша ‎нынешняя поездка тоже связана с идеей гуманитаризации...‎ ‎ … Вот теперь пришло время объяснить, как доцент московского ВУЗа ‎оказался в тель-авивском кафе, почему мы встретились и о какой поездке идет ‎речь. В течение недели в Израиле находилась делегация студентов и ‎преподавателей РАНИГС. Программа стажировки была разработана и ‎проводилась образовательной ассоциацией "Место Встречи" под ‎руководством Анны Антопольской. Будущие российские менеджеры ‎высшего звена и специалисты по маркетингу и рекламе изучали ‎израильский опыт, но, судя по словам Станислава Хурумова, цели поездки ‎были гораздо шире. В один из последних дней они гуляли по Яфо, вот я и ‎приехал узнать, каковы впечатления. А теперь вот беседую со Станиславом ‎Хурумовым и пытаюсь понять, какая связь между гуманитаризацией и ‎экскурсиями по Израилю.‎  Прямая, - говорит мой собеседник. - Управленец должен обладать ‎широким горизонтом. Понимаете, главная проблема наших ‎управленцев — зашоренность, узость взгляда. Чем шире кругозор, ‎тем лучше люди умеют решать проблемы. А люди, умеющие ‎решать проблемы, нам необходимы в первую очередь. Вот мы и ‎возим наших студентов в страны, где проблемы управления ‎решены. Такими странами являются Армения, Украина и Израиль. ‎Туда мы и отправляли ребят. В Израиль приезжаем в третий раз. ‎Причем, едут ребята с разных отделений. Но условие — отбираем ‎тех, кто как-то преуспел и проявил усердие. Я в такую поездку ‎сейчас отправился в первый раз. Знаете, эта экскурсия очень важна ‎для русских студентов, причем не только в образовательном, но и в ‎этическом смысле. Виден разительный контраст с нашими ‎проблемами.‎  Вы можете как-то прояснить свою мысль?‎  В первую очередь речь идет о сельском хозяйстве. Здесь контраст ‎особенно разителен. Израильтяне вырастили цветущий сад в ‎тяжелейших условиях. А мы... Достаточно сравнить Россию до ‎семнадцатого, снабжавшую хлебом полмира. и российское ‎сельское хозяйство после коллективизации. Это же уму ‎непостижимо, что сотворили со страной! Нам бы поучиться у ‎израильтян умению находить решение в самых сложных ситуациях. ‎Вот пример — в Израиле высокий налог на воду. Какой выход ‎находят фермеры, чтобы не прогореть? Пока вода еще пребывает в ‎виде дождя, она государству не принадлежит. Поэтому ваши ‎фермеры собирают воду в тот момент, когда она падает с неба. А в ‎России и по сей день продолжается бездумный расход воды да еще и ‎загрязнение водоемов. Сейчас Россия занимает второе место в мире по ‎запасу воды, но, если так дело дальше пойдет, то через пятьдесят лет ‎начнутся проблемы. ‎ ‎ Другое, что бросается в глаза — это насколько повседневен разговор ‎о смертельной опасности. Мирные и вполне узнаваемые люди, вчерашние ‎жители наших республик, спокойно принимают вещи как они есть. «Да, ‎обстреливают. Да, может возникнуть угроза для жизни». Это не мешает жить ‎дальше. Ситуация воспринимается вполне спокойно. Вот это умение принять ‎проблему вызывает восхищение. Я много говорил об этом с нашими студентами.‎ ‎ Третье, что нам было очень интересно в нашей поездке, это взаимосвязанность ‎явлений между собой. Ведь мы соприкасались не только с историей Израиля, но и ‎с историей еврейского народа вообще. Мы больше узнали о взаимоотношениях ‎между иудаизмом и христианством, между Россией и евреями. Вообще, встречи с ‎политологами, а они по большей части были русскоязычными, нам очень много ‎дали. Мы лучше стали понимать нашу собственную историю во времена ‎последних Романовых. ‎  То есть...‎  Ну, например, мы узнали, что именно волна погромов стимулировала ‎приток евреев в радикальные организации и рост этих организаций. ‎Отдельная тема — Катастрофа. То, что мы о ней узнали здесь, это очень ‎важно. Ведь такое явление, как Катастрофа должно быть понято прежде ‎всего в исторической перспективе. Надо понимать, откуда и как она ‎возникла. Я попробую подвести некий итог. Мы здесь очень многое ‎увидели и узнали. Необходимо все это идеологически осмыслить. ‎ ‎ Наверно, в Израиле не все так цельно и связано, как нам показалось. Но мне ‎кажется, что произошло главное — студенты из нашей группы приблизились к ‎пониманию миссии, которая есть у Израиля. Мы увидели систему, которая ‎продумана, реализована и работает. Мы увидели народ, объединенный ‎национальной идеей... Кстати о национальной идее. В России о ней много ‎говорят. Но ведь идею нужно как-то сформулировать. Очень сложно ответить на ‎вопрос, что является идеологической основой России. Демократия? Но ‎Российский вариант демократии... как бы это помягче сказать... несколько ‎необычен. Православие? Но то, как подаются православные ценности, может ‎лишь разобщить народ. Либеральные идеи? Они у нас понимаются следующим ‎образом — взять как можно побольше, дать как можно поменьше. Ну, а о ‎коммунистической идее и говорить нечего. Что мы имеем в итоге? Вакуум. Вот ‎почему, я считаю, надо изучать опыт Израиля и США, Германии и Японии, то ‎есть стран, где имеется ясное осознание своей миссии, надо понять, понять, какой ‎у них идеологический фундамент. При этом Израиль нам ближе всех — во-‎первых, благодаря кровно-родственным связям — как сказал Высоцкий, « там на ‎четверть бывший наш народ», а во-вторых, как хранитель базовых ценностей ‎всего иудео-христианского мира.‎  Могли бы вы подытожить сказанное?‎  Конечно. Наша поездка не случайна. Она не последняя.‎ ‎ Этой эффектной фразой можно было бы закончить не только ‎импровизированное интервью, но и весь очерк, однако, мне хотелось пообщаться ‎не только с пастырем, но и с паствой. И должен сказать, общение это доставило ‎мне не меньшее удовольствие. На память приходят слова Достоевского о том, что ‎мечтает он о временах, когда в России появится молодежь скромная и доблестная. ‎Не знаю, воплотится ли в этих ребятах мечта писателя — уж больно планка ‎высока — но то, что русская интелигенция еще не вымерла и даже дает побеги, ‎это несомненно. Ну и, разумеется, подкупает отношение к нам, к нашей стране. ‎Приятно, когда девушка Аня из Москвы захлебывается от восторга, рассказывая ‎об экологической ферме в окрестностях Итамара(!): «Удивительно! Что ‎умудрились сделать люди без помощи государства, никем не спонсируемые, ‎только своим трудом!» Это говорится не просто о евреях, не просто об ‎израильтянах, даже не просто о поселенцах, которые для всего мира являются ‎исчадием ада, но о поселенцах с форпоста, то есть исчадиях ада даже в глазах ‎многих израильтян.‎  ‎...И вообще, здесь все такие приветливые! Так тепло друг к другу ‎относятся! И программа была очень интересная. У нас был ‎замечательный экскурсовод, Ицхак. Очень много знает, очень хорошо ‎рассказывает. Причем с таким юмором!‎ ‎ Ицхак Фишелевич и вправду отличный экскурсовод. Я сам на экскурсии, ‎которые он ведет, езжу при первой возможности. А поскольку экскурсии «Места ‎встречи» в большинстве случаев проводит он, то я у них почти завсегдатай.‎  А что еще у нас произвело на вас впечатление?‎  Вчера мы были в Ариэльском университете. Мне очень все понравилось - ‎и система образования, и инфраструктура и устройство студенческого ‎городка.‎  А чем этот университет отличается от российских. ‎  В России, если не брать в расчет самые большие ВУЗы типа МГУ, ‎специализация намного более узкая. В Израиле же большинство ‎студентов учатся не в институтах, а именно в университетах, где ‎преподаются самые разные науки. ‎ ‎ Мы поднимались с набережной по крутым яффским лестницам, ‎отполированным мпллионами подошв. Вокруг нас змеились алоэ и ‎ощетинивались агавы. Над головами раскинулся весь спектр израильской ‎ботаники от олив до пальм и от пальм до эвкалиптов.‎  Аня, - спросил я, - вы раньше из России за границу выезжали?‎  Да, я бывала в Италии.‎  Вот как? Ну это же примерно наши широты. Похоже?‎  Природа - да, похожа. А вот архитектура, быт, общий облик... Италия ‎это в чистом виде Европа, а здесь — как ни крути, Восток. ‎  Скажите, ваши представления об Израиле до поездки и сейчас сильно ‎отличаются? Все-таки Израиль, сионизм... Корень всех зол в мире.‎  Что я могу сказать? До поездки я думала, что, если народ возвращается ‎на свои исторические территории, то это нормально, это хорошо. Сейчас ‎я в этом убедилась.‎ ‎ - Конечно, хорошо, - вступает в разговор Оля, невысокая русая девушка в ‎больших темных очках, - мы вот смотрим на Израиль и завидуем. И вашим ‎технологиям и вашему государственному устройству. А сколько мы нового для ‎себя узнали! О взаимоотношеиях между религиями — у нас ведь в России ‎аналогичные проблемы. Узнали об иудаизме вообще и о движении... ‎религиозного модерна, кажется.‎  Может, ортодоксальный модернизм?‎  Вот-вот! Правильно, нам о нем рав Пинхас Полонский рассказывал. ‎Ужасно интересно!‎  Ну, вообще-то это движение обычно называют религиозным сионизмом, ‎а тех, кто к нему принадлежит попросту вязаными кипами. А что еще вас ‎впечатлило в Израиле? ‎  Приветливость людей. Доброжелательность, стремление помочь. ‎Вечером на улице безопасно. Гуляй где хочешь, кроме арабских ‎районов, конечно.‎  А с арабами? ‎  С их стороны мы очень чувствовали вражду.‎  А чего вы хотели? Вы же гости еврейского государства! Друг моего ‎врага мой враг. ‎  А вот что еще меня потрясло, так это кибуц...‎  Вы, если я не ошибаюсь, были в религиозном кибуце Кфар Эцион.‎  Да-да! Так вот я и говорю — была потрясена. Это же воплощенный ‎идеал социализма!..‎ ‎… Оля делится со мной впечатлениями о кибуце, а потом вновь переходим к ‎вопросу о «вязаных кипах», к которым отноятся и жители Кфар Эциона и аз ‎недостойный.‎ ‎ - Нет, «вязаные кипы» вполне современные люди. И молятся, и работают, и ‎ ‎ Тору учат — всё успевают! ‎  Скажите, Оля, а как сейчас люди в России относятся к Израилю?‎  Ну, так сразу не ответишь... По-разному относятся... В основном, ‎неплохо.‎  Понимаете, у меня телевизор, я смотрю новости и аналитические ‎программы по русским каналам. Так вот, когда идет речь о нашем ‎конфликте с арабами, в освещении событий делается такой крен в ‎сторону арабов!.. Объективностью и не пахнет!‎  Не волнуйтесь! Официальной пропаганде в России уже не верят. Не те ‎времена! ‎ ‎ На этой оптимистической ноте мы расстаемся, и я подкатываю к студентке ‎второго курса истфака Лере.‎  Я на первом курсе изучала цивилизации древнего Востока. И вот теперь ‎‎— то, что мы учили, вижу, можно сказать, воочию. Мне очень интересны ‎библейские мотивы. Ицхак — очень хороший экскурсовод, он как бы ‎оживил своими рассказами то, что было для меня просто историей. ‎Приезжаешь туда, где происходили известные тебе события... Природа, ‎конечно, изменилась, но представить, как это все было, все равно ‎несложно. У нас была экскурсия в Иродион. Видели дворец Ирода...‎ ‎ Она замолкает, а я спрашиваю:‎ ‎ - Как будто в гостях у Ирода побывали? Лера кивает и вновь заговаривает, ‎но уже совсем о другом:‎  Интересное дело - экология во многом определяет историю народа. Даже ‎менталитет в очень большой степени определяется природой. В Израиле, из-‎за тяжелой жизненной обстановки, люди привыкли много работать. Здесь ‎человек никогда не расслабляется, а потому постоянно находится в тонусе. ‎Если этого не будет, Израиль попросту завоюют и уничтожат. Я вспоминаю ‎эти маленькие фермы. Удивительно — люди справляются почти без воды. ‎Насколько же уровень хозяйствования выше, чем в России. Вообще, здесь ‎народ очень тяготеет к земле, к своей земле. В России такого нет.‎ ‎ Покоритель студенческих сердец, мадрих Ицхак Фишелевич по узенькой ‎улочке выводит нас к магазину, где продаются старые грампластинки, последний ‎писк моды на Руси, и молодежь быстро рассредотачивается вдоль прилавков. В ‎руках у них мелькают диски Шопена. Чайковского, Моцарта...‎ ‎ Я желаю им всего хорошего и доброго пути и, поднявшись по той же улочке, ‎пересекаю небольшой сквер. В ушах звучат еще голоса ребят, открывших для ‎себя иной мир, а перед глазами привычная израильская действительность, увы, не ‎всегда столь радужная, как видится туристам, а под ногами земля, к который мы, ‎как было подмечено, тянемся больше. чем россияне, да пожалуй и больше, чем ‎кто-нибудь иной. А как же иначе? Ведь она - это мы. ‎ ‎ ‎ ‎ ‎